Царская дыба - Страница 28

Старик так и не понял, что убит. С веселым выражением лица он попытался подколоть противника еще раз, но потерял равновесие и с потухшими глазами завалился набок.

— Это ты, Миша? Откуда?

— Крик услышали, и назад вернулись. А тут ты рубишься… — Архин перевел взгляд на убитого воина и его передернуло. На миг показалось — вырвет, но Миша справился, наклонился и выдернул из тела свой клинок. — Никак привыкнуть не могу, как легко… Тык его в спину, и насквозь…

— Уж лучше так… — сунув свой тяжелый меч в ножны, Малохин подошел к врагу, наклонился и вынул из его руки легкий кошкодер. — Пригодится.

Он выпрямился, и перед глазами завертелись белесые мушки. Сергей замер, давая им возможность улечься и удивляясь внезапной слабости, но мухи никуда не делись, а сам он медленно и расслабленно осел на землю.

У ворот схватка с подбежавшим монахом закончилась куда быстрее: боярин Григорий, увидев, как выскочивший из угловой двери святой человек метится мечом ему в живот, чуть согнулся и повернулся боком, позволив лезвию безвредно прошелестеть по кольцам панциря, а потом быстро чиркнул черноризника саблей по горлу. Затем неспешно преодолел последние четыре шага и отодвинул засов. Калитка замка гостеприимно отворилась, и внутрь хлынули вооруженные саблями и мушкетонами ратники.

Последними вошли Росин и опричник. Костя посмотрел на распластавшегося с перерезанным горлом монаха, на лежащую немного поодаль мертвую женщину, поморщился, покачав головой:

— Это же сколько душ мы загубили, пока сюда дошли?

— Как ты можешь, боярин? — мягко укорил его Зализа. — Мы человека русского из полона освобождаем, а ты крови убоялся! Грех.

* * *

— Забудь, забудь про все, — епископ поднес кубок к губам, закрыл глаза и втянул теплый цветочный аромат. — Представь себе, что этот виноград зрел на ветвях целый год, пропитываясь солнечными лучами, омываемый дождем, замерзающий холодной ночью, согреваемый сухими теплыми ветрами. И каждое жаркое утро, каждая капля дождя оставила в нем свой след, меняя вкус, аромат, цвет…

Однако Инга не разделяла стремление своего повелителя раствориться целиком и полностью в каждой мелочи, способной доставить человеку удовольствие. Она то и дело вздрагивала и крутила головой, пытаясь понять, откуда доносятся неожиданные выкрики, звяканье, стук, нарастающий топот. Обычно в замке царила если и не полная, то относительная тишина.

— Послушай меня, прекраснейшая из женщин, никогда не торопись выхлебать за раз весь сосуд вина целиком. Запомни, этот напиток живой, в нем есть душа. Эту душу нужно узнать, с ней можно поговорить, слиться с ней в единое целое… — хозяин замка сделал маленький глоток, вскинул подбородок, позволяя напитку раствориться во рту, после чего продолжил: — Попытайся узнать из его вкуса, какое у него настроение, какая у него была жизнь. Что за год, единственный в его жизни, выдался на долю этого…

Громко хлопнула дверь. На этот раз оглянулась не только певица, но и сам владелец замка — а по шкурам и драгоценным персидским коврам к ним шли бородатые мужчины, частью одетые в доспехи, частью — просто в рубахах.

— Игорь! — радостно взвизгнула девушка, вскочила с кресла и, промчавшись половину зала, повисла на шее у одного из воинов. — Дядюшка приехал!

— Постой, малышка, — прямо с висящей на шее девицей ратник дошел до стола с поднявшимся на ноги хозяином. — Это он, что ли?

— Да, дядюшка…

— Угу, — Картышев поставил Ингу на пол, а сам со всего размаха врезал ливонцу в челюсть. Дерптский епископ звонко клацнул зубами, со всего размаха грохнулся на спину и обмяк, свалив голову на бок. Из уголка рта потянулась тонкая розовая струйка. — Вот так тебе, с-сука.

Он обошел кресло и взялся за меч двумя руками, примериваясь для удара, но тут Инга неожиданно перепрыгнула кресло и накрыла недавнего господина своим телом:

— Нет! Не дам! Не смей!

— Уйди! — Игорь закружил вокруг, примериваясь добить похитителя, но найти даже щелочки для удара ему никак не удавалось. — Уйди, кому сказал! Инга, уйди дура!

— Не дам!

Один из бояр присел рядом, взглянул в лицо епископа, разочарованно сплюнул:

— Погорячился ты, Игорь Евгеньевич. Его бы поспрошать сперва надобно. Где казну держит, где схроны тайные.

Витязь выпрямился, поднял со стола кубок, проглотил налитое в него вино одним глотком, налил еще:

— Хороша медовуха епископская!

— А-а-а! — в голос завыла Инга, и все мужчины невольно вскинули руки к ушам. — Уби-или-и-и!!!

— Ты давай, собирайся, — с облегчением спрятал меч Игорь. — Домой пойдем.

— Мерзавцы, негодяи, убийцы! — размазывала слезы по щекам Инга. — Кто вас звал? Зачем вы приперлись?

— Да чего ей собирать, Игорь Евгеньевич? — удивился боярин. — Полонянка ведь. Хорошо хоть, одежонка есть, в чем идти.

— Тогда пошли.

— Погодь, боярин, — развел руками витязь. — Замок ведь взяли! Казну надо найти, золото, серебро. Как с пустыми руками возвращаться? Соседи же засмеют! Ты певунью свою успокой, а мы мигом.

Воины, убедившись, что ворогов в покоях у епископа нет, потихоньку потянулись к дверям. Картышев, устав уговаривать племянницу пойти домой добром, поволок ее силой, больно ухватив за руку. В помещении наступила тишина.

Вскоре послышался болезненный кашель. Господин епископ поморщился, еще немного прокашлялся, попытался приподнять голову, застонал и уронил ее назад на пол.

— Нет, я лучше полежу, — одними губами прошептал он и закрыл глаза.